13 декабря состоится финальный гала-концерт Всероссийского конкурса юных талантов «Синяя птица» — проекта телеканала «Россия 1», который ведет Дарья Златопольская (Спиридонова). В этот день на сцену выйдут 20 самых талантливых конкурсантов и представят свои зрелищные номера: будут петь, играть на скрипке или фортепиано, иными словами, продемонстрируют, что такое современное классическое искусство.
Мастерство юных талантов оценят члены жюри Николай Цискаридзе, Олег Погудин, Светлана Безродная, а также легенды российской эстрады и цирка Александра Пахмутова и Олег Попов. А в самих выступлениях будут также задействованы наставники, которые помогали детям подготовить номера: оперный певец, солист Мариинского театра Василий Герелло, премьер Большого театра Денис Родькин, ведущий солист Большого театра Андрей Меркурьев, джазовые музыканты Братья Ивановы, народный артист Олег Попов, хореограф, заслуженная артистка РФ Алла Сигалова и другие деятели искусства.
В преддверии события HELLO! встретился с Дарьей Златопольской, которая будет вести вечер вместе с пианистом Денисом Мацуевым, и поговорил о ее проектах, конкурсе для одаренных детей «Синяя птица» и о том, как ей, обладательнице премии ТЭФИ (за авторскую программу «Белая студия»), журналисту и успешной ведущей, удалось доказать всем, что красивая и одновременно умная женщина — это не миф.
Правда, начали мы с того, что прояснили читателям один момент, связанный с фамилией Дарьи. Раньше зрители знали ее как Спиридонову, а потом, выйдя замуж за продюсера кино и ТВ Антона Златопольского, она взяла фамилию мужа. «Мне нравится когда у всех в семье одна фамилия, — улыбается Дарья. — Для меня это гораздо важнее, чем то, узнают меня или нет».
Образ Синей птицы показался нам правильным, поскольку пьеса Метерлинка, наверное, одна из самых знаменитых детских пьес. С другой стороны, действительно из-за философии, которую несет эта сказка, — ведь главное не найти Синюю птицу, а идти к ней. И нам очень хотелось, чтобы дети, участвуя в конкурсе, научились показывать себя в сложных обстоятельствах, преодолевая их, и конкурировать прежде всего с самими собой. Быть не лучше других, а лучше, чем ты сам был вчера. По сути, как в «Синей птице» поход за мечтой, той самой птицей, — это путь познания себя и мира, наш конкурс — это не борьба за главный приз, а дорога к осознанию себя в искусстве.
И все-таки это конкурс. А соревнование — жестокое испытание для детей.
Я мама четырехлетнего мальчика и прекрасно понимаю, как тяжело маленький человек переживает не то что поражение, а даже сравнение с другими. Мне кажется, нам удалось сделать максимально мягким элемент отбора. Наше жюри не ставит оценок, а в конце каждой программы выбирает двоих финалистов и дает возможность зрителям выбрать еще двоих.
О, это был огромный риск! Мне столько людей, которых я очень уважаю, говорили: «Вы собираетесь показывать ребенка, который играет Чайковского?! Кто это будет смотреть?!» Но теперь, когда есть реальные цифры рейтинга, когда мы видим, насколько популярна передача не только в Москве, но и по всей России, я счастлива, что мы рискнули.
Мы на телевидении часто недооцениваем своих зрителей, полагая, что им нужно что-то простое, даже примитивное, то, что называется «три прихлопа, два притопа». Но российский зритель тоньше, у него душа умная. И оказалось, что люди с удовольствием смотрят «Синюю птицу». Почему? Видимо, дело не в Чайковском или Рахманинове, а в том, что у людей возникла потребность видеть настоящее искусство, истинный труд, а не самодеятельность, слушать не каждого, а лучших.
Один мой друг рассказал недавно, что его папа, сварщик, после выпуска «Синей птицы» долго возмущался: «Как можно было не взять того мальчонку, который так играл Чайковского на фортепиано!» И неважно, что это был не Чайковский, а вариация Александра Розенблата на тему «Лебединого озера». Главное — программу смотрят, она вызывает искреннее соучастие, сильные эмоции. Ведь дело не в том, что играют, а как. Дети, которые в восемь-десять лет половину своей — еще такой маленькой! — жизни ежедневно по пять-шесть часов занимаются музыкой или балетом, интересны людям, их пример вдохновит любого взрослого.
Только если сам захочет. Знаете, на нашем конкурсе я не вижу ни одного ребенка, которого бы заниматься заставляли родители. Наверное, талант и заключается в том, что человек с самого детства живет, дышит искусством. И не может иначе. Вот, например, в первом выпуске у нас была девочка Ева Геворгян, фантастическая пианистка, она уже финалистка конкурса. Когда она играет, то проживает каждую ноту, абсолютно погружается в себя. Ее спросили, сколько часов в день она занимается музыкой, а она пожала плечами: «Я даже не знаю… Для меня сидеть за роялем, играть — единственная форма существования».
Если говорить о моем сыне, то он в поиске, а моя задача — помочь ему найти то, что его будет радовать. Дать ему возможность быть тем, кем он хочет, — дирижером, химиком или танцором, все равно. И не надо водить его во всевозможные кружки, пока не обнаружит свое призвание. Просто внимательно наблюдать, к чему лежит его душа. Сейчас ему нравится собирать и разбирать конструкторы. В детях все очень рано проявляется. Как раз лет с четырех.
Что в вас проявилось в этом возрасте?
Я всегда очень любила читать. Я из тех детей, которые засиживались допоздна с фонариком под одеялом. Помню, мне было лет десять и я в выходной день садилась на метро, ехала через весь город в Республиканскую детскую библиотеку — читать. В результате это увлечение вышло мне таким боком — я сделала авторскую программу «Белая студия», в которой в том числе говорю со своими гостями о книгах, повлиявших на их становление. Я классический интроверт, живу в своем мире, достаточно закрыта, такая улитка. Но мне очень нравится выглядывать из своей раковины и наблюдать за людьми.
Иногда сижу в кафе и смотрю: вот сидят двое, и я все про них понимаю — в каких они отношениях, о чем разговаривают… Никита Сергеевич Михалков, например, и меня это удивило, в «Белой студии» рассказывал, что для него самое большое удовольствие — это наблюдать и представлять, что у человека внутри, какова его цель, задача, что его огорчает, что радует.
Конечно, разговаривая с героем, ты должен быть созвучен ему в размышлениях, говорить о том, что ему действительно важно на данный момент. Но я не стесняюсь вести интервью в форме таких бесед еще и потому, что гости «Белой студии» — только те люди, которых я действительно люблю, которым я сопереживаю. Мы с ними очень похожи, мы одной крови. Я, Дарья Златопольская, так же, как и они, всю жизнь ищу счастья, мне также бывает больно, я тоже боюсь чего-то. Я тоже хочу, чтобы меня поняли, и ищу ответ на вопрос «В чем смысл жизни?». И вот мы встречаемся в студии и делимся своими наблюдениями, находками на этом пути поиска смыслов. Тогда получается интересный разговор. Мне вот сейчас с вами интересно разговаривать. Не потому, что вы пытаетесь произвести на меня впечатление, а потому, что вы задаете мне те вопросы, которые и вас интересуют.
Вы производите впечатление такой хорошей девочки. Вы такая и есть?
(Улыбается.) «А что на самом деле подумал Кролик, никто не знал, потому что он был очень вежливый». Я тот самый вежливый Кролик из «Винни-Пуха». В школе я дружила с девочкой и зимой каждый день везла ее на санках. Мама мне сказала: «А нельзя возить друг друга через день? Что у вас за дружба такая односторонняя?» А мне кажется, что любые отношения могут быть односторонними до бесконечности. Я не делаю ничего специально, чтобы быть хорошей, мне просто комфортнее давать что-то людям, чем требовать взамен. В молодости я пыталась воспитать в себе характер, ломала себя, и мне было плохо от этого. А потом я разрешила себе быть слабой — и вдруг стала очень сильной.
Как говорил Эйнштейн: «Не старайся быть успешным человеком. Старайся быть полезным человеком». Это вообще секрет успеха. Когда ты становишься незаменимым благодаря какому-то своему умению, тебе уже не надо подключать бойцовские качества. Свое место под солнцем я получила благодаря тому, что в чем-то стала просто полезнее, чем другие. В студии «Доброго утра» я брала трехминутное интервью у известных людей. И чтобы провести эту короткую беседу, я очень тщательно готовилась — узнавала о герое абсолютно все. Мои интервью стали отличаться — главный редактор программы это оценил.
Сейчас часто можно услышать критику телевидения. Она оправданна?
Я люблю телевидение и всегда его защищаю, но мне кажется важным избегать двойных стандартов. Если человек, «теленачальник», сам читает Кьеркегора и своим детям дает хорошие книги, то и чужих надо стараться увлечь правильными ориентирами. Мне важно, чтобы сознание молодых людей формировала такая передача, как «Синяя птица», из которой ясно, что можно стать знаменитым, если ты феноменально делаешь свое дело. Ведь можно сколько угодно рассказывать ребенку о том, что такое хорошо и что такое плохо, но если в виде матрицы успеха ему показывают ребят, чье главное достоинство — отсутствие комплексов, — это опасно для формирования его мировоззрения.
Вы выросли в московской интеллигентной семье. Какая атмосфера царила в вашем доме?
Мама — театровед, очень тонко чувствует и любит искусство. Папа — серьезный ученый. Но мои родители были и остаются такими… хулиганами. Папа все время привозил из командировок какие-то конструкторы, игры и сам же первый в них играл. Мы много путешествовали всей семьей, родители брали нас с сестрой, совсем маленьких, в поездки по всей стране. Словом, родители, конечно, интеллигенты, но никогда не были скучными.
А интеллигенция ассоциируется со словом «скучный»?
К сожалению, интеллигенции в России, вернее, тем людям, которые себя к ней относят, часто свойственно высокомерие. А на мой взгляд, оно не совместимо с этим понятием. Для меня истинный интеллигент — это Дмитрий Сергеевич Лихачев, который одинаково уважительно говорил и с водителем, и с рабочим на любую тему и был всем понятен. А когда диалог немыслим без цитирования Германа Гессе, это снобизм, который, увы, часто свойственен людям высокой культуры.
Хотите сказать, что люди используют культуру не по назначению?
Совершенно верно. Мне кажется, что культура — литература, музыка, архитектура — это способ понять себя и стать счастливым, и не более. Если ты можешь понять себя, не читая Достоевского, не слушая Рахманинова, не смотря фильмы Феллини, то тебе и не надо. Надеюсь, со мной не перестанут здороваться коллеги с канала «Культура». Но я правда верю, что, хотя мне лично необходимы Толстой и Чайковский, кто-то может научиться быть счастливым и без них. Главное, чему учит культура, — доброта и сострадание. Обладающий ими обладает культурой. А часто культуру используют как статус, символ. Одни кичатся тем, что у них есть сумка Birkin, другие — цитируя Бродского.
Бродский — это модно, да…
Бедный Иосиф Александрович, если бы он знал, что он стал новой сумкой Birkin… Человек, который открывает Бродского, потому что модно, к сожалению, лишает себя возможности услышать его по-настоящему. Потому что если ты цитируешь Бродского в Twitter через запятую со злобным комментарием в чей-то адрес, значит, не услышал его главные, на мой взгляд, слова: «Но пока мне рот не забили глиной, из него раздаваться будет лишь благодарность».
Текст:
Сабина Дадашева/HELLO!
Фото: Влад Локтев/HELLO!