Звезда сериала «Нюхач» Кирилл Кяро: «До того, как стать известным, я 10 лет был Дедом Морозом»

«Хорошо там, где мы есть», — говорит популярный актер. HELLO! отправился с ним в его родной город Таллин, куда Кирилл приезжает раз в полгода, чтобы побыть самим собой.

Кирилл Кяро в Таллине

«Посмотрите, Нюхач, как живой!» — раздается на каждом шагу. Уличные артисты, туристы из Москвы и Петербурга, продавцы глинтвейна — в Таллине его узнают все. Кирилл, широко улыбаясь, со всеми здоровается за руку, фотографируется, раздает автографы. В сериале «Нюхач», второй сезон которого осенью с успехом прошел на Первом канале, его герой — весьма любопытный тип. Внештатный эксперт Специального бюро расследований обладает сверхчувствительным обонянием, которое позволяет ему раскрывать самые сложные преступления. Он никогда не улыбается и одним лишь поворотом головы может рассказать обо всем спектре эмоций и о своих эстетических предпочтениях. Эдакий рафинированный интеллигент — то ли Джеймс Бонд, то ли Шерлок Холмс, — помещенный в весьма надуманные обстоятельства: офисы open space и просторные пентхаусы, круглосуточно подсвеченные серо-синим cветом. Тем не менее ему блистательно удается держать внимание зрителя, можно сказать, на кончике носа. Его сравнивают с Хью Лори и Тимом Ротом, Дмитрием Нагиевым и Константином Хабенским — главными героями самых качественных сериалов поколения 2.0.

У Кирилла Кяро с его сериальным анемичным педантом мало общего. «Если бы мы встретились в реальной жизни, нам просто не о чем было бы говорить», — смеется Кирилл и предлагает прогуляться по городу — по значимым для него местам. «Я ведь не сразу полюбил Таллин, просто потому, что поздно с ним познакомился, — неожиданно признается Кирилл, глядя со смотровой площадки поверх красных черепичных, словно игрушечных, крыш домов куда-то вдаль. — Я родился вон в том районе, сейчас он довольно уютный благодаря стараниям местных жителей, но тогда там были лишь однотипные многоэтажки, ничем не отличающиеся от советского наследия на окраинах Москвы, Новосибирска или даже Гаваны».

Кирилл Кяро в ТаллинеКирилл Кяро у входа в Русский драматический театр Vene Teater, в котором он служил пять лет

А в детстве, наверное, ты был хулиганом.

В детстве я был обычным. Как все. Весь год ходил в школу, скучал, а летом ездил в гости к бабушке и дедушке, под Нарву. Там мне нравилось. Наверное, потому, что на каникулах там было ощущение свободы. С дворовыми друзьями мы дни напролет играли в казаки-разбойники, войнушку, мастерили самострелы, заряжали их черешней, которая оставляет такой след, будто у тебя и вправду кровь. Рядом с садовыми участками находились кладбище и стрельбище. Это было очень волнительно: мы лазили туда и ужасно боялись, что нас поймает сторож, — приходилось прятаться, убегать…

Родители были далеки от театра?

Мой двоюродный дядя — Вальдемар Кяро, заслуженный артист Эстонии. Но я с ним познакомился только в 2000-х годах, когда уже сам работал в театре. Не стань я актером, мы бы вряд ли общались. Я спросил его: «Почему ты выбрал эту профессию? Ведь у нас в роду рыбаки, хуторяне…» Он сказал: «Ну да, мы с тобой два изгоя в нашей семье. Два странных человека».

Как же ты пришел к профессии?

Случайно. Под конец учебы в школе я решил пойти в студию при Русском драматическом театре. Чтобы научиться общаться, поправить речь, почувствовать себя увереннее. И время, проведенное в этой студии, очень сильно отразилось на судьбах четверти тех, кто в нее ходил. Ира Леонова, актриса Малого театра, Илья Исаев, актер РАМТа, Паша Ворожцов, актер МХТ, — все они оттуда. Кстати, именно после того, как я стал ездить в студию, я проникся атмосферой Старого города и очень полюбил Таллин.

«Чтобы чувствовать город, пользоваться всем его очарованием, нужно жить в центре», — считает Кирилл

Почему ты решил ехать в Москву?

Это была разведка. Я учился в последнем классе школы и за компанию с ребятами из студии решил попробовать свои силы, поступать в театральный. Слетел с третьего тура, но у меня появилась надежда: два тура я все-таки прошел, значит, что-то во мне есть. Меня пропустили даже с плохо выученной басней. Я признался, что в поезде ее недоучил. Это комиссию не смутило, даже развеселило. А почему слетел? Я все знал назубок, но не было легкости, непосредственности… Я вернулся домой и много читал, учил, увлекся поэзией Серебряного века. Я непременно хотел поступить в Щукинское, но в качестве разминки пошел во ВГИК — считалось, что поступить туда намного легче. И провалился сразу же! В общем, этот период связан с переживаниями, очень похожими на азарт игрока.

Когда пришло ощущение, что ты занимаешься своим делом?

Сразу, как поступил в Щукинское училище. Мне очень нравилось учиться. Я думал, как круто: философия, история искусства, фехтование, ритмика — все это работает на профессию и все это мне так интересно! Другое дело, что зарабатывать любимой профессией на хлеб довольно сложно. Мне приходилось работать в трех-четырех местах одновременно. Кем я только не был — и продавцом музыкальных дисков, и официантом, и дворником, и турагентом, и грузчиком! Дело было молодое, хотелось приглашать любимую девушку в хорошие интересные места, не отказывать себе в простых радостях жизни.

Было чувство обиды из-за того, что тех, кто учился в Щукинском с тобой на потоке, оценили раньше, и они стали известными еще десять лет назад?

Сначала начали снимать девчонок — Ольгу Будину, Машу Порошину; потом Антон Макарский, обладатель шикарного голоса, стал артистом мюзикла. Я им не завидовал, потому что после окончания училища я вернулся в Таллин и пять лет проработал здесь в театре. Мы находились в разных условиях. Чему завидовать? Вот Макс Аверин должен стать суперактером — это было понятно всем. Но он стал известным из-за роли в сериале «Глухарь», когда переиграл уже половину репертуара в Театре «Сатирикон», исполнил много интересных ролей в кино. Все равно это случай, непредсказуемый поворот. Но кто ищет, тот всегда найдет. Была боязнь, что нам будет сложно общаться с теми, кто стал знаменитым, из-за того, что у нас разные статусы, круг общения.

Появление Кирилла Кяро на площади в Таллине было воспринято как главный сюрприз рождественского вечераВ детстве Кирилл мечтал стать капитаном. Он любил приходить в таллинский Морской музей и подолгу рассматривать корабли. Здесь работает старый друг Кирилла, Роман, который готов открыть для него двери даже в официальный выходной. 

И как — действительно сложно общаться?

Нет, все друг друга рады видеть. Но все люди занятые, в основном переписываемся в Facebook, ставим друг другу лайки, что это за общение? Для поддержания отношений — мол, мы имеем друг друга в виду. Но, может быть, это не так уж и плохо.

Ты испытывал какие-то сложности из-за разницы менталитетов?

Ну, представь себе: Москва — это около 15 Эстоний, в Москве 15 миллионов человек, во всей Эстонии — полтора миллиона. К тому же я учился в 90-е годы — непростое время рынков, афер, когда белое вдруг стало черным. Накануне первого экзамена — как сейчас помню, это был ПФД, память физических действий, — объявили чрезвычайное положение. Но ночевал я не в общаге, то есть не дома, и не знал, что нельзя выходить на улицу. То, что я увидел, казалось мне невозможным — танки, идущие по Новому Арбату, на высотках стрелки, которые целятся в толпу. А толпа тогда была не такая, как сейчас, все еще не знали, чем это может закончиться, и шли на Белый дом совершенно бесстрашно, воспринимая происходящее как шоу. Я слышал крики «Идем коммунистов мочить!». Было понятно, что это начало какой-то жути. В Таллине ничего похожего никогда не было. Даже во время путча и отделения Эстонии от СССР, в самый острый для страны момент, войска в город даже не прошли — народ поставил огромные валуны на въезде, и на этом все закончилось. В Таллине и вообще в Эстонии всегда спокойно.

Принято думать, что если человек из Эстонии, то он такой… медленный.

Меня всегда по этому поводу подкалывали. (Смеется.) Есть такой анекдот. Эстонец говорит русскому: «Это не мы тормозим, это вы гоните». Русский и эстонский языки очень сложные и совершенно непохожи друг на друга, и, конечно, когда человек делает в голове перевод, он медленнее соображает. Вообще, на родном языке эстонцы говорят очень быстро и по характеру бывают взрывные, темпераментные. Еще я первое время удивлялся московскому обслуживанию в ресторанах. Эстонцы раз в пять быстрее, интереснее общаются с клиентами.

«Что прекрасно в нашей профессии» Каждый ценен своей непохожестью, индивидуальностью», — считает Кирилл«Я сам 10 лет был Дедом Морозом. Так что этот персонаж очень близок мне», — говорит Кирилл

Ты играл небольшую роль в «Ликвидации», но безусловная популярность пришла после сериалов «Измены» и «Нюхач». Чувствуешь удовлетворение — мол, да, меня наконец-то увидели, рассмотрели?

Чем больше популярность, тем больше интересных предложений, а это именно то, к чему стремишься. То, что узнают на улице, — это приятно. Иногда находишься не в том расположении духа, чтобы общаться, но даже в такие моменты теплые слова повышают настроение. Страшно только, что можно стать постоянным участником шоу, программ, интервью, акций, впасть в суету, стать винтиком в механизме. Но я надеюсь остаться достаточно сильным, чтобы понимать, зачем я что-то делаю. Вопрос «Зачем?» — ключевой для меня.

Кажется, рассудительность у тебя еще со студенческих времен. Ты такой сам себе психоаналитик. Неужели не переживал кризисов?

Был серьезный кризис, когда я служил в театре в Таллине. Первые два года испытывал эйфорию. У нас была интересная команда молодых ребят, мы ставили спектакли. Но за подъемом обязательно следует спад — начался застой в репертуаре, рутина и муторность, и я не чувствовал никакой перспективы. Именно тогда появилось желание что-то менять, пока не поздно. Было понятно, что, если подождать года три-четыре, я уже никуда не сорвусь. В Москве впасть в уныние шансов меньше хотя бы потому, что приходится каждый день думать о том, что ты будешь есть завтра, как тебе выжить. Меня и сейчас беспокоят насущные вопросы. Актерский век короток и непостоянен. И это не позволяет уйти в экзистенциальные искания.

Если говорить о жизни в Москве, чего не хватает?

Много чего не хватает. Своего дома в центре. Можно, наверно, любить свой дом в Купчино или Бирюлево, но, чтобы чувствовать город, нужно жить в центре. Хочется жить в Москве и пользоваться всем ее очарованием — гулять по бульварам, завтракать в кафе, кататься на коньках в саду «Эрмитаж». Так что все идет к тому, что после Нового года мы с моей Юлей будем переезжать в центр. Сейчас мы живем за городом. Был период, захотели перебраться на природу — переехали ближе к лесу, в места, которые напоминают Эстонию. И ритм жизни там очень похож на эстонский, хотя мы и в Москве умеем создавать свой микроклимат, жить неторопливо.

«Популярность — это здорово. Есть возможность работать больше и выбирать проекты интереснее», — говорит Кириллкликните на фото для просмотра галереи

Как вам это удается?

Есть в актерской профессии такой термин, как распределение. Когда ты распределяешься, скажем, в материале или по сцене. Это тоже распределение — в новом ритме, в новом месте. Это не так уж трудно, когда ты делаешь это не один, а с любимым человеком. Я люблю размеренность. Чтобы осознать себя в настоящем моменте. Большой плюс в том, что Юля тоже из Эстонии, и мы оба знаем чего хотим. Она фотохудожник, творческий человек, нам очень хорошо вместе. Чтобы прийти в себя, достаточно побыть с любимым человеком. Можно выключить телефон, а лучше всего уехать в Таллин, где с чистой совестью можно отвечать: «Извините, я не в Москве».

Благодарим за помощь в создании материала Центр развития туризма Эстонии (Visitestonia.com)

Текст:
Ирина Попович/HELLO!

Фото: Анна Темерина

Источник

Еще Звездные Новости

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *